Бешеный Лис - Страница 56

Староста что-то бубнил, отчитываясь о доходах и расходах сотенной казны, а народ позевывал и поеживался – поднялись ни свет, ни заря, потому что день предстоял хлопотный. Наконец финансовый отчет, из которого подавляющее большинство собравшихся поняло только то, что какое-то количество средств в казне есть, закончился.

– Об чем еще поговорить надо? – Староста традиционно откладывал главное событие напоследок: после получения жребиев собравшихся на месте уже не удержишь никакими силами. – Кто чего сказать или спросить хочет?

– А что здесь малец делает?

Бурей, как и в прошлый раз, даже не повернулся в Мишкину сторону, впрочем, ни на кого другого он тоже не смотрел, прогудел свой вопрос себе в бороду, словно размышлял вслух.

– Отрока Михайла привел девятый десяток. – Аристарх повернулся к Говоруну. – Лука, отвечай!

– Отрок Михаил был послан в дозор вместе с моими людьми…

Говорун он и есть Говорун. Далее последовало: красочное описание оперативной обстановки на маршруте движения воинской колонны, не менее красочное описание коварства врага, замыслившего поголовно истребить славных ратнинских воинов, подробная характеристика соотношения сил в начале, кульминации и концовке боя…

Мишке так и представилось: лежит раненый мальчишка на высотке за пулеметом, а на него со всех сторон надвигаются несметные толпы врагов под барабанный бой и стройными рядами, как в кинофильме «Чапаев».

– …А потому тридцать шесть ратников посчитали, что отрок Михаил имеет право на долю в добыче. Ущерба же остальным от того не будет, потому что трое ратников за провинность лишены своих долей вообще, а семеро получат половинную долю.

– Что скажете, честные мужи?

Самым первым голос подал Пентюх – муж Доньки:

– Гнать! Не давать ничего!

Право голоса он имел, поскольку дважды, по молодости, участвовал в бою. Оба раза, правда, совершенно неудачно. В первые же минуты его вышибали из седла, но, проявляя удивительную юркость, Пентюх умудрялся не дать затоптать себя насмерть и отделывался только ушибами да переломами. После второго раза его списали в обоз, против чего он сам ни словом не возразил. Однако факт оставался фактом: какое-то время Пентюх был строевым ратником и право голоса, по обычаю, за ним сохранялось.

– Не было такого раньше, не по обычаю!

Это подал голос кто-то из десятка «лидера оппозиции» Пимена.

– Было! Два раза! – Опять голос из обоза – кто-то из бывалых ветеранов. – Один раз твоего отца, Аристарх, так наградили за то, что, раненый, коня насмерть загнав, донес важную весть и тем всю сотню выручил. Другой раз Луку Говоруна приветили. Это многие помнить должны. Ему еще и пятнадцати годов не было, а он тогда семерых половцев из лука положил, а один из тех половцев ханом оказался! Было, по обычаю!

– Как решать будем, Корней Агеич? По обычаю, можно и так, и эдак. Раз такое уже было, то можешь ты повелеть следовать примеру пращуров. Но если есть сомнение, подходит ли нынешний случай под обычай, можно и всех спросить.

– Ну да! – снова заорал Пентюх. – Он сейчас своему вну…

Бурей даже поленился рукой пошевелить, лягнул Пентюха пяткой.

– Кхе! Случай сомнительный. Пусть все решают, а ты, Аристарх, в сотенную летопись все три случая впиши, чтобы при нужде свериться можно было.

«Так я до этой летописи и не добрался, а жаль, много там интересного, наверно, есть».

– Так, слушайте все! Если посчитаете, что отрок Михаил награды достоин, говорите «да», если думаете, что недостоин, говорите «нет». Всем понятно?

– Понятно!

– Давай, время не тяни.

– Не дураки, чего каждый раз… – загомонили собравшиеся.

– Тихо! Первый десяток! Данила? – Аристарх начал перекличку.

– Три голоса. Да!

– Второй десяток. Егор?

– Шесть голосов. Нет!

– Третий десяток. Фома?

– Шесть голосов – «да», один голос – «нет».

– Четвертый десяток. Пимен?

– Пятнадцать голосов. Да!

«Странно, вроде бы Пимен должен был своих против настроить? Или он что-то крутит?»

– Пятый… эх! Нет пятого. Шестой, гм, десяток. Анисим?

– Да какой я теперь десяток? Один голос. Да!

«От него люди к нам ушли и другого десятника себе выбрали – Игната».

– Седьмой десяток. Глеб?

– То же самое!

– Да или нет?

– Да! Один голос, чтоб вас всех!

«От него тоже ушли, но Аким не справился».

– Восьмой… тоже нет… Девятый. Лука?

– Десять голосов. Да!

– Десятый. Алексей?

– Десять голосов. Да!

– Одиннадцатый… Корней Агеич, ты Игната десятником утверждаешь?

– Утверждаю!

– Одиннадцатый десяток. Игнат?

– Девять голосов. Да!

– Так, а с этими что делать? Из десятка ушли, десятника нет – Лука, ты их к себе берешь, что ли?

«Сироты» нестройно загалдели:

– Хотим обратно Глеба десятником!

– Это как? Вы же от него ушли, а сотник вам разрешил себе десятника избрать.

– Да не уходили мы… его дома не было…

– Нет, вы слыхали? – Аристарх оглядел собравшихся, словно сомневался, что его слышно всем. – Десяток своего десятника найти не может! Вы что, все пьяные были?

– Искали мы… времени мало было, Лука торопил… ну вот… временно, в общем… думали: догонит.

– Глеб, ты где был-то?

В толпе послышались смешки:

– Ну мало ли… по делам… отлучился.

– Ага! У холостого дел много!

– А как дело-то зовут?

– Так у него чуть не каждую неделю… новое дело. Не упомнишь!

– Хоть бы упреждал: сегодня, мол, такое дело, а завтра…

Аристарх немного послушал галдеж, потом хлопнул по столу ладонью:

– Тихо! Развеселились… Корней Агеич, десятник без десятка, десяток без десятника, да еще и обгадились. Позорище! До казни дело довели! И этот… кобелина, дела у него! Решай, сотник, время идет!