Бешеный Лис - Страница 50

Что там у нас еще есть в арсенале либеральной интеллигенции и зарождающейся буржуазии? Вооруженное восстание? Самоубийство. Терроризм? Гм, пока не в моде, но, если не ошибаюсь, примерно через полвека именно таким образом разберутся с князем Андреем Боголюбским. Донос? А вот это – всегда пожалуйста! Настучать князю или епископу наши деятели могут вполне. Князю «не до грибов», вот-вот под самим кресло заелозит, а у епископа реальной власти – кот наплакал. Илларион, во славу Божью, кости переломал, ниспошли ему, Создатель, инвалидность за усердие, а Феофан… возможностей Феофана я не знаю. Пожалуй, вполне актуальным становится создание собственной службы безопасности. Опомнитесь, сэр, вы и ГБ – вещи несовместные! Я и сам так думал, но пакостить будут исподтишка, и других средств противодействия я не знаю».

* * *

Илья и Афанасий вернулись и молча стали устраиваться в санях. Оба были мрачнее тучи.

– Илья, что случилось? – поинтересовался Мишка.

– Андрюху казнили, – мрачно поведал обозник.

– Какого Андрюху?

– Плясуна.

– Погоди, как казнили, за что?

– Мечом голову снесли. Аким, тряпка гнилая, только с третьего раза отрубил. Теперь рыдает, как баба. На хрена такого десятником выбрали?

Мишка припомнил Акима – молодого еще мужика, которого дед отстранил от командования десятком. Вроде бы хлюпиком тот не выглядел. Но рубить голову собственному товарищу… А Андрюху Плясуна любило почти все село, особенно девки. Прозвищу своему он вполне соответствовал, по праздникам, пускаясь в пляс, выделывал такие коленца… Только с третьего раза… Брр, даже представить жутко.

– За что его, Илья?

– Складень следы посмотрел. Да там и так, без Складня, понятно: лазутчики сначала мимо Андрюхи Плясуна прошли – лучше бы убили, паскуды, – потом уже к нам. Ты, кстати, не только лук тому попортил, там на снегу еще и кровь была.

– И Акима заставили…

– А иначе его самого. Обычай не обманешь: проспал ворога на страже – смерть. Твой человек на страже уснул, тебе и казнить, а не хочешь, тогда тебя самого.

– С-сучье вымя! – ругнулся молчавший до этого Афанасий. – Владана совсем свихнется: сначала мужик – на той переправе гребаной, теперь сын.

Илья зло прикрикнул на лошадь и тронул сани. Долго ехали молча, каждый по-своему переживая произошедшее.

– Илья, а чего им надо было? – прервал молчание Мишка.

– Лазутчикам? Говорят, волхва выручить хотели.

– Какого волхва?

– В Куньем городище свое капище было, и волхв там жил. Сбежать хотел, но наши поймали, теперь в Ратное везут.

Афоня тоже включился в разговор:

– Михайла, как думаешь, зачем волхва в Ратное тащат?

– В Турове на праздниках двоих ведунов по приказу епископа сожгли живьем: старика и девку.

– Что, и у нас жечь будут?

– Не думаю. Деду не по нутру пришлось. Илья, что говорят, их много было?

– По следам – пятеро. Одного ты у костра уложил, второго ты ранил, но он ушел. Еще одного ребята Рябого зарубили, прямо на дороге. Остальные ушли. В лесу снегу – коню по брюхо, а они на лыжах, да еще в белое одеты. Могли в засаду заманить.

Опять повисло молчание.

«Похоже, дед круто забирает: кнут и пряник – добыча и спрос за службу по полной программе. Старикам должно понравиться, а оппозиция обязательно его людоедом выставить попробует. Может, и к лучшему? Пускай размежевание очевидным станет».

– Илья! – обеспокоился Афоня. – Бурей от охраны отказался, а если вас эти подстерегут?

– Трое, один из троих раненый… Не, не страшно, отобьемся, да и сами не полезут.

– Вчера несколько человек сбежали, может, и ночью кто ушел? А ну как все вместе соберутся?

– Да? А ты попробуй людей в лесу найти, если условного места нет! Да и знать друг про друга надо, а они поврозь все бежали…

– Условное место есть, – поправил Мишка, – городище-то не сожгли, кто-то из сбежавших может вернуться. За всеми не уследишь: могли что-то перед отъездом припрятать, и оружие тоже.

– Управимся! – Илья, на удивление, был спокоен и уверен. – Бурей не дурак, мы тоже не дети малые, да и будет нас поболее полусотни. Не, не страшно.

– У тебя, кроме топора, хоть какое-то оружие есть? – поинтересовался Мишка.

– А как же? На виду не держим, но пользоваться умеем. У кого засапожник, у кого кистенек, у кого и копьецо имеется. Кто во что горазд! Бурей, так тот и вообще лучник отменный, а лук у него – я только одного знаю, кто его натянуть мог, и то с трудом. Андрюха Немой, пока у него обе руки были целыми.

– Тогда хочешь совет дам?

– А что? Давай, лишним не будет.

Впереди вдруг раздались какие-то крики, шум, сани стали останавливаться. Раздался разъяренный рык Луки:

– Чего встали? Проезжай! Проезжай!

Обоз снова тронулся, и вскоре Мишка увидел место происшествия. У самых кустов, головами к лесу, на снегу лежали два тела – парня и девушки. У каждого из спины торчала стрела.

– Сбежать хотели, совсем Лука озверел: не знает, как с Корнеем рассчитываться будет, – прокомментировал Илья.

– За что рассчитываться? – удивился Мишка.

– А! Я же вам не рассказал! Помнишь, утром Лука народ в стане успокаивал?

– Да, двоих подстрелил…

– Не подстрелил – наповал уложил, насмерть. А они, оказывается, Корнею какой-то дальней родней приходятся – через невестку Татьяну. Теперь Луке придется виру Корнею платить. Вот и выходит, что я все-таки прав!

– В чем прав?

– А в том! Если родня, то веди их отдельно и сам охраняй. Ан нет: сотник может велеть ратникам и своих вести, хотя тем с этого ни прибытку, ни удовольствия. А то еще и неприятность вот такая выйти может. Но – сотник! Что хочу, то и ворочу. Афоня, вожжи одной рукой удержишь? Да чего тут держать-то, шагом едем. На!